- Майя Ридовна Брандесовны
Сказка для смелых
Творчество Романа Михайлова вряд ли знакомо очень широкой аудитории, однако и его фильмы («Сказка для старых», «Отпуск в октябре»), и сборники сказок, и роман «Дождись лета и посмотри, что будет», по которому сам Михайлов снял фильм, известны тем, кто следит за серьёзной интеллектуальной линией в современном искусстве.
То, что Евгений Гельфонд с труппой Нового Художественного театра обратился к произведениям Михайлова, неожиданно только на первый поверхностный взгляд. Эта «неожиданность» ощущается теми, кто воспринимает художественный вектор театра, как ориентацию на классику в сугубо традиционном ключе, не вникая в глубину и современность классических смыслов. Вместе с тем, НХТ обращается именно к той современности, которая, несмотря на своеобразие и априори новый художественный язык по смыслу и духовно наследует классике.
Сказки Романа Михайлова и привлекли внимание режиссёра Евгения Гельфонда своим содержанием, далеко выходящим за рамки даже выбранного самим автором стиля повествования.
По своему внешнему пласту произведения Михайлова странные, в чём-то таинственные, так как наполнены знаками, символами, которые далеко не всегда считываются массовым читателем/зрителем, в них часто встречается тема больной психики, связанных с этим сюжетных ходов. Но это только обманчивый первый уровень. Если проникнуть чуть глубже, то странности проясняются: символы, в основном коренящиеся в христианской культуре (а также и в иных культурах, изучаемых Михайловым) становятся вполне понятны именно через узнаваемый культурный контекст, а тема «сумасшествия» тоже обретает вполне себе условные очертания, уводящие и к юродству, и к мнимости болезни, и к метафоричности «безумия», которое может быть понято, как некое константное состояние человечества (вспомним у Высоцкого – «и вся история его – история болезни»).
Так Александр Майер в роли Отца (Евгений Гельфонд недаром выводит в названии спектакля слово «отец» с большой буквы, так как говорится о Творце) ласково говорит двум молодым героям – «Люблю я вас, сумасшедших», и зритель сразу же понимает, что речь идёт не о конкретных персонажах с ментальными особенностями, но обо всём человечестве с его, подчас, прекрасными, добрыми мечтами…
Спектакль «Сны моего Отца» создан по четырём сказкам Р. Михайлова. Сказка «Сны моего отца» (у писателя с маленькой буквы) обрамляет остальные истории (инсценировка Евгения Гельфонда и Константина Талана). Обрамление это позволяет вывести в сценическом действии трёх сквозных персонажей – собственно отца, который в спектакле НХТ – Отец (А. Майер), мать (Евгения Зенизина), которая здесь – Мать и Володю (Андрей Гилимьянов) – демобилизовавшегося солдата времён афганской войны, который идёт к Отцу. У Михайлова Володя – сын странного человека, который давно живёт в другом городе, вдали от семьи и смотрит за людей их дурные сны. Володя приезжает к отцу и видит его подвижническую жизнь. Отец Володи помогает людям «вылечиться», дарит им сны «хорошие». В спектакле Гельфонда отец, избавляющий от плохого, милосердно пытающийся «вылечить» человеческое бытие – сам Творец, а Володя, естественно, предстаёт уже не просто сыном в бытовом плане, но сыном – воплощающим в себе человечество. Мать таким образом, тоже не просто мама, но и Великая Мать, женская сущность, которую тоже можно представить в разных ипостасях вплоть до матери-Родины.
Возникает триединство – Творец, Родина и Человек, как их «сын». Запомним эти три образа, потому что в них – ключ к пониманию спектакля.
Отец и Мать «убаюкивают» Сына – «Спи, Володенька, спи» и то, что будет происходить на сцене далее – это сны, сны человечества, которые смотрит Отец.
Первый сон – сказка «Рыба» – наполнен христианской символикой. Провинциальный чиновник Семён начинает видеть большую рыбу, которая приходит к нему по ночам. И это не психическое отклонение, оказывается, Семён и в детстве видел рыбу и знал, что она вернётся к нему перед смертью. Символ Христа – рыба – подкрепляется и самой историей из детства Семёна, когда мама ведёт его в церковь и священник плачет, услышав историю о рыбе, понимая, что перед ним ребёнок, достигший особенного уровня просветления. Однако Семён проживает обыкновенную земную жизнь, лишь в конце её вновь возвращаясь к «рыбе», как к некоей небесной сущности, открывавшейся ему в детстве. Намёки на Христа явны в спектакле – и в том, как выстроены мизансцены (особенно с обмыванием ног Семёна), и в том, как, собственно, играет Семёна артист Клаудио Сальгадо. Его Семён спокоен, мягок, улыбается бесконечно доброй и понимающей улыбкой. Он пытается достучаться до своего друга и начальника (Алексей Пименов), но тот слишком занят земными грешными заботами, он просто не способен услышать Семёна.
Второй сон – «Свободный Тибет». «Идейный» парень с чудинкой – Вася (артист Анатолий Коробейников) лелеет мечту об освобождении покорённого Тибета. Он увлекает этой идеей двух ментально нездоровых молодых людей – Пошу и Улю. Они начинают своё «путешествие» через страны и континенты к Тибету. Этот первый сюжетный план кажется малопонятным, если не осознать главное: что такое «Тибет»? Тибет – это и символ горной чистоты, и мистический подступ к Шамбале, а также для некоторых «ищущих» – ложный ориентир. «Идейные», как их называет герой А. Майера, опасны тем, что придумывают цель, сообразуют с этой выдуманной целью свою жизнь и жизнь других людей, которые ради этой цели оказываются вовлечены в орбиту событий, тем, что не выбирают, в конечном счёте, средств для её достижения. Если Достоевский говорит о том, что жизнь нужно любить больше, чем её цель, для «идейного» человека просто любви к жизни без цели не существует, а, значит, мало и собственно любви. Цель может внушить страсть, а любовь – чувство бесцельное, но всепроникающее, бесконечное и единственно верное… Вася (музыкант-гитарист в спектакле), Поша, Уля, а также исстрадавшаяся с больной дочерью мама Ули проходят путь от преследования ложной цели – «освобождения Тибета» до спокойного понимания любви и её ценности в жизни, фактически к исцелению. Они начинают слышать и понимать песни ангелов. И пусть дорога их лежит через искажённое представление о мировых культурных зонах – «эстрадная» Франция, «попсовая» Америка, «болливудская» Индия, «туристический» Иерусалим (где они впервые начинают слышать отголоски ангельского пения) – они добираются до своего Тибета – чистоте души. А от того Тибета, который они шли «освобождать» веет холодом и на каком-то повороте возникает видение оккультизма и тоталитаризма. Образ Гитлера, репетирующего речь на фоне тканевой полоски с Тибетской грядой, воплощает ещё один «вечный» персонаж в спектакле.
Помните главную «троицу»? Так вот – есть четвёртый. В программке он обозначен, как Водитель. У Михайлова в сказочной повести «Золотаревские болота» (она легла в основу второго действия спектакля) присутствует философствующий водитель автобуса, который на самом деле оборачивается никем иным, как Лукавым. В постановке Е. Гельфонда образ Лукавого (Водителя) проходит через весь спектакль, как и образы Отца и Матери. Играет Водителя Константин Талан. Кто знает острую, интеллектуальную природу этого артиста, умеющего показать не театрально-сказочную, но пугающе-реальную сущность зла (например, в роли Петра Верховеснкого в спектакле «Бесы»), может себе представить, каким предстаёт его Водитель и каков эпизод с речью фюрера в его исполнении. Яркая и ясная манера игры К. Талана изобилует в этой работе броской театральностью. Но эта театральность не искусственна и напыщенна, она точна и выверена. Его Водитель – не человек, но при этом тем, кто не видит «дальше носа», он должен казаться именно земным, разумным человеком – простым, «своим в доску» рубахой-парнем. И из этого-то понятного «водителя», которого почему-то всё время «гоняет» женщина в платке (Мать), вырастает мистически страшный образ Гитлера – квинтэссенции лжи. Дорога Гитлера – ложный путь к «Тибету».
Суть освобождения Тибета – не в достижении этой иллюзорной цели, а в понимании того, что «свободный» Тибет» – это собственно твоя освобождённая для любви душа, обретшая горную и горнюю чистоту в звучании ангельской песни.
Второй акт спектакля представляет собой третий сон Володи. Сон, в котором Володя главный участник событий. Он попадает в странный мир некоей полузаброшенной железнодорожной станции, с которой нельзя уехать. Находясь на рубеже в пограничье между жизнью и смертью (его «афганская» форма и положение «дембеля» обретают вполне конкретный смысл), Володя встречает целый строй предков – русских воинов. Странный мужик Сидор (Павел Мохнаткин), «нарывающийся» на драку, в конце концов оказывается духовным проводником для Володи в мир смыслов русской истории, той самой «русской дороги» (как в песне И. Растеряева), которая роковым и священным образом связана для нас с защитой Отечества. И в какой-то момент Сидор в форме солдата Великой Отечественной войны становится в один ряд с монахом времён Куликовской битвы, героем 1812 года, казаком времён Первой мировой, санитаркой начала 20 века… Сестра Сидора Катя (Алёна Лугова) в спектакле Е. Гельфонда воплощает собой образ русской девушки – защитницы Отечества. Она тоже из тех «роковых сороковых», навсегда оставшаяся там, убитая немцами, но продолжающая жить в нашей благодарной памяти…
Казак в исполнении Алексея Зайкова как предок-отец предлагает Володе принять в «наследство» свечную лавку и лес. Лес – символ России, всей её истории, шум его деревьев – как песня бесчисленных человеческих судеб. Свечная лавка – это духовный форпост. Один наказ у отца – «Не продавай свечи лукавому». Как узнать его? А он тут как тут – водитель. Приходит и начинает искушать Володю. Искушать житейским здравым смыслом. Пугать тяготами и отверженностью подлинного духовного пути. Когда Володя уже почти дрогнул, когда он в великой муке пытается отгородиться от искушения, перед ним возникает древнерусский монах в очень точном исполнении Дмитрия Николенко. Он прогоняет Лукавого, а Володя повторяет и повторяет как молитву, завещанные ему ещё Сидором слова: «Сердцем думать, сердцем помнить, знать, уметь, работать, радоваться будешь»! Эта молитва, помощь монаха, словом, стойкость и вера помогают одержать верх над лукавым.
Как напоминает вся эта сцена «искушения» сегодняшнее состояние России, когда её искушают со всех сторон вольные и невольные, сознательные и не осознающие своего падения пособники лукавого! А ей нужно выстоять. Выстоять и вымолить прощение и благодать, очередной раз стать свободной от грибка, разъедающего внутренний строй жизни.
Володя в своей «афганской» форме тоже становится в ряд ушедших воинов, впереди новые Защитники, в одеждах нынешних войн и чаемых побед…
«Сны моего Отца» - не тот спектакль, на котором можно получить чистое удовольствие, хотя и от игры артистов, и от акварельной режиссуры ты это удовольствие, конечно, получаешь, но не в этом его эстетическая и нравственная цель.
Работа души, ума, памяти и сердца должна совершаться в зрительном зале так же, как она совершается на сцене – тогда совпадут энергетические потоки и родится то, что должно рождаться в процессе постижения серьёзных, глубоких вещей, а именно открытие пути не просто для размышлений, но, простите за тавтологию, - пути для открытий.
Если открытия случаются, пусть даже очень личные, на этом спектакле, значит, он достиг того, чего хотели его создатели. А открытия случаются.
И ещё. Это спектакль для смелых. Есть у Михайлова фильм – «Сказка для старых», а НХТ поставил сказку для смелых. Нужно мужество, чтобы войти в предлагаемый этой постановкой мир без страха, и быть готовым ко встрече с ангелами, а кому-то твёрдо «не продать» свечу! «Сердцем думать, сердцем помнить…»
- Надежда Талбаева
«Сердцем думать, сердцем помнить»
«Только тот народ,
который чтит своих героев,
может считаться великим» маршал К. Рокоссовский
Новый спектакль «Нового Художественного театра» «Сны моего Отца» (режиссёр-постановщик Евгений Гельфонд, режиссёр Константин Талан) поставлен по рассказам математика, писателя, театрального режиссёра и кинорежиссёра Романа Михайлова. В инсценировку, написанную Евгением Гельфондом и Константином Таланом, вошли четыре рассказа. Два из них, «Сны моего отца» и «Золотарёвские болота»(сборник сказок «Ягоды») синтезированы в историю с единым героем дембелем Володей, два других «Рыба» и «Свободный Тибет» (сборник «Праздники») вписаны в созданное полотно спектакля и составляют первый акт постановки.
«Сны моего Отца» - спектакль-притча о вере, ангелах, Отчизне и памяти о тех, кто ее защищал и защищает из века в век. Практически все герои произведений Михайлова сумасшедшие. Но это на первый взгляд. Его сумасшедшие – это такие же юродивые, как у Достоевского, они носители истины, веры, разумных мыслей спрятанных под оболочкой безумия. Они ангелы. В спектакле Нового Художественного театра зритель встречает ангелов первого лика – херувимов, несущих познание и мудрость, а также ангелов небесного воинства – защитников.
Отец (Александр Майер) в спектакле это, прежде всего Отец небесный, образ которого проходит через весь спектакль, воплощенный в отце Володи, соседе мальчика Поши. Отец Александра Майера то смущающийся своей способностью спасать людей от кошмаров тихий человек, создающий игрушки, то хлесткий на слова, озорной, цитирующий поэтов («Как я был на войне» Ю. Левитанский, «Черный человек» С. Есенин) и сыплющий афоризмами добродушный старик, «любящий сумасшедших». Но каким бы он ни был в ту или иную минуту, все его слова полны мудрости, понимания и заботы.
Безграничен в спектакле образ матери. Он представлен в трех лицах. Евгения Зензина воплощает всеобъемлющий образ материнства. Она и мама Володи, и та, которая успокоит, утешит, накормит и в последний путь проводит. Она добрая, нежная, умиротворяющая, а когда потребуется и строгая. Она отовсюду и везде, она словно оберег для героев спектакля. Есть в спектакле наиболее земной образ матери – мама Ули в исполнении Натальи Шолоховой. Мать Натальи Шолоховой на первый взгляд кажется резкой, грубой, но на самом деле правдивы не первые эмоции, которые вызывает эта женщина, а слова одного из героев – Поши: «Мама у нее хорошая, добрая, она о ней заботится». Матери детей инвалидов несут тяжелый крест, они зачастую становятся единственным человеком, дарящим такому ребенку любовь. Несмотря на всю внешнюю грубость, Наталья Шолохова создает глубокий образ матери, которую понимаешь, которой сопереживаешь. С третьим образом матери зритель знакомится также через Пошу, это его мать. В спектакле нет ее физического воплощения, но она незримо присутствует в нем, она олицетворяет защиту, она ангел. Каждая из матерей – безусловная любовь.
Многие по-настоящему важные для благородного человека вещи в современном мире сейчас подлежат поруганию, насмешке («обсмеют всё: война – ха-ха, детоубийство – хо-хо, братоубийство – ха-ха»), и если на землю вновь придет Спаситель, то большинство людей, как и прежде не поверят ему и не примут его. Об этом рассказ «Рыба» (рыба – один из древнейших христианских символов, – «ихтис» др.греч. представляющий собой монограмму имени Иисуса Христа), его герой Семён (Клаудио Сальгадо) видит по ночам рыбу, озаренную светом, и решает поделиться этим с другом Сергеем Петровичем (Алексей Пименов), мэром городка, где происходят события. Но мэр не проникается тревогами друга и обращает всё в шутку. Клаудио и Алексей великолепно работают на контрасте. Кроткий, благостный, говорящий тихим голосом Семён и яркий, шумный, разудалый Сергей Павлович, они словно отражение двух сторон человека. Непонятый Семён понимает, что вскоре умрет. Он решает покинуть город и уезжает на автобусе, который идет по воде. В конце своего жизненного пути он встречает Мать, которая омывает его ноги. Обряд омовения символизирует будущее воскресение и предстояние пред Господом в чистоте и непорочности.
Герои «Свободного Тибета» - юродивые, они же ангелы – Вася (Анатолий Коробейников), Поша (Рустам Гареев) и Уля (Татьяна Безрукавая). Трое смелых отправляются покорять Тибет. «Люблю я сумасшедших, люблю» - говорит сосед Поши. Тибет – это рай и героям на пути к нему предстоит пройти круги ада, пережить искушения Лукавого. Соблазны их ожидают в Париже и Нью-Йорке. В процессе пути они слушают пение ангелов в Иерусалиме, подвергаются искушению чужой верой в древнем индийском городе Варанаси и чуть не теряют себя и друг друга под гипнозом коричневой чумы двадцатого века, которая и сейчас подняла голову – фашизма. Но несмотря ни на что проходят они все испытания, достигают своей цели – Тибета, ведь они чисты сердцем и душой.
Герой Анатолия Коробейникова – Вася, искренний, порывистый молодой человек. Он становится опорой для Поши и Ули. Огнем, горящим в его сердце, он зажигает их разум и чувства, разжигает их сердца. Вася помогает Уле и Поше, оказавшимся на самой вершине, не совершить необдуманного шага. Он побуждает Пошу мыслить и рассуждать.
Поша Рустама Гареева на глазах зрителей из мальчика, читающего в спецшколе стихотворение про зайчика, превращается в умного молодого человека с тонкой душевной организацией, рассуждающего о человеческих страхах и страсти. Через слова Поши зритель узнает о сути достижения Тибета, как внешнего, так и внутреннего.
Татьяна Безрукавая (Улька) прекрасно передает переход человека от полного безумия к первым проблескам сознания и наконец, до полного просветления. С каждым «танцем» героиня Татьяны преображается, происходят не только внешние, но и внутренние изменения, все ее тело «играет» вместе с ней.
Уля и Поша находят не только душевный покой, но и любовь.
Даже самые небольшие роли в спектакле имеют колоссальное значение. Таковыми являются завуч – Татьяна Кельман, врач – Ксения Бойко, инспектор по делам несовершеннолетних – Анна Моторина, названные так в программке персонажи имеют более широкий спектр воплощения. То они «свита» мера, то пособницы Лукавого окружающие спешащих в Тибет и проводящие маму Ули по кабинетам социальной сферы, наполненных нерадивыми, равнодушными работниками, словно по кругам ада, то они ангелы, поющие в Иерусалиме.
Второй акт и «Золоторёвские болота» в полной мере раскрывают историю Володи (Андрей Гилимьянов). «Ты дембель что ли?» - спрашивают его на протяжении всего спектакля (Володя одет в форму советского солдата служившего в Афганистане). Но в начале спектакля Володя приходит к Отцу, а Мать оплакивает его с альбомом «Память о службе» в руках …«Спи Володенька, сынок, спи»… и становится понятно, что солдат не вернулся с войны.
На своем пути к Отцу он знакомится с блаженным Сидором (Павел Мохнаткин) и его сестрой Катериной (Алёна Лугова), а также встречает небесное воинство: монаха Нила (Дмитрий Николенко), солдата Ивана (Владимир Чернев), казака Гаврилу(Алексей Зайков), сестру милосердия Дарью (Ирина Слободян). Все они участники сражений и войн, важных в истории нашей Отчизны. Во времена, когда нашему народу приходилось отстаивать свое право на существование, на свою самость: Золотарёвское сражение (XIII в., битва с монголами), Отечественная война 1812 года, Первая мировая война, Великая Отечественная война (Сидор и Катя вскоре присоединяются к небесному воинству, передав лавку и лес Володе).
«Лес и лавка» это наша страна, наш народ и Володя поставлен оберегать их, встречать «людей надежды» и отпускать им свечи для молитвы и не допускать Лукавого. Передача свечной лавки и леса носит символический характер – «тебе владеть лавкой и лесом…теперь ты отец будешь». Володя, как и вся страна, подвергается натиску Лукавого и прислужников его. Лукавый силен, он точит как изнутри, так и снаружи.
Каким бы разным и тернистым ни был путь человека, на нем всегда встречается Лукавый. В спектакле образ Лукавого филигранно создает Константин Талан. На первый взгляд это простой водитель, да он хамоват, что называется с претензией, но чем больше наблюдешь, тем явственнее становится его роль. Первая фраза, произнесённая водителем в спектакле:«Не куришь? А ты начни!». Водитель постоянно злится, когда герои сходят с его транспортного средства, – «Эй, стой, здесь нет остановки!», люди уклоняются от созданного им маршрута, следуют своим путем, а значит, нарушают его планы. В его уста вложены речи либерального толка, такими любят разбрасываться недоброжелатели нашей страны, Лукавый озвучивает их жизненное кредо – «Я у Родины не занимал, я ей ничего не должен…Родина там, где задница в тепле, вот это я понимаю!»
Лукавый Талана насколько смешон, настолько и омерзителен. Семёна он пытается «отвезти» с намеченного пути, троих идущих в Тибет пытается убедить в отсутствии такового. К концу первого акта Лукавый достигает апогея всего самого мерзкого и порочного и предстает в образе Адольфа Гитлера. Константин потрясающе точно передает пластику и мимику Гитлера, так, что становится страшно от ощущения полного присутствия этого человека.
Весь второй акт зритель наблюдает, как Лукавый искушает Володю. Но у Володи есть верные друзья в лице предков, которые наставляют его. Самый почтенный из них монах Нил (Дмитрий Николенко). Дмитрий создает образ мудрого, доброго, сильного духом воина. Он учит Володю, как вести себя с Лукавым, дает наказ, который впоследствии Володя передает Васе, идущему на фронт. В лице Васи этот наказ завещается всем защитникам Родины, сегодняшнего дня. Володя Андрея Гилимьянова проходит большой путь, от паренька, поехавшего навестить незнакомого прежде отца до настоящего защитника Отчизны. Несмотря на то, что за его плечами была война, а возможно и благодаря ей, пережив сомнения, страх и отчаяние, преодолев искушение он приобретает силу и могущество всех своих предков, настоящую Силу способную остановить Лукавого! Володя справляется, он останавливает Лукавого и предает завет новому поколению защитников Отчизны в лице Васи, идущего на фронт новой войны, которую вынуждена вести наша страна: «Сердцем думать! Сердцем помнить! Знать, уметь, работать! Радоваться будешь!»
У Екатерины Бороненковой в спектакле роли практически без слов, но она великолепно справляется с ними. Девочка, видящая кошмары, становится «носительницей» символа Христа – рыбы, в первом акте, потом трансформируется в молчаливую попутчицу Володи. Возвышенная и трогательная в белоснежном детском платье Екатерина как легкий ветерок скользит по сцене, олицетворяя собой божественное начало в человеке.
Смешливая попутчица Бороненковой, как и сестра Сидора, Катерина в исполнении А. Луговой встречаются на пути Володи. Эти встречи коротки, но каждая имеет важное значение в его становлении. Роль Алёны в спектакле расширена, ее Катерина, вместе с братом, Сидором становится частью небесного воинства, погибнув в Великую Отечественную войну. Алёна замечательно отыгрывает момент, когда лицо скромной и тихой Катерины озаряет прекрасная улыбка при слове «красивая». И это не улыбка гордыни, это улыбка-воспоминание о раненном лейтенанте, назвавшем ее красивой, его и Катерину перед смертью согревает одно единственное слово – красивая. Простое слово, сказанное и воспринятое со всей искренностью утешает чистые души, готовящиеся уйти к Богу.
Образ Сидора также в спектакле глубок. Он не только юродивый, рассуждающий о важности семейных уз, нравственности и одиночества человека среди толпы, но и один из небесных воинов. Сидор Павла Мохнаткина не просто добродушный забавный мужичок страдающий потерей памяти, но и храбрый воин победивший страх.
Ирина Слободян играет женщину на станции. В отличие от своего литературного персонажа женщина в исполнении Ирины добрая, заботливая, веселая и красивая женщина. Её не злят, а только забавляют причуды Сидора, она имеет чистую и светлую душу. После встречи с Сидором и Володей, она, как и многие персонажи спектакля, спешит отправиться в путь. Далее мы видим ее в ангельском войске, она сестра милосердия времен Первой мировой войны.
Постоянные зрители НХТ знают, что спектакли театра всегда сопровождаются живой музыкой и пением. Премьерный спектакль не стал исключением (хормейстер Татьяна Кельман, оркестрмейстер Владимир Чернев). В спектакле «Сны моего Отца» помимо известной всем музыки, звучит специально написанная для спектакля, автор которой Владимир Чернев, являющийся также исполнителем роли Ивана - воина 1812 года. Владимир Чернев написал музыкальную тему, звучащую в эпизоде «Рыба», а завершается спектакль исполнением псалма, который положил на музыку также Владимир.
Основным мотивом «Свободного Тибета» стали песни Виктора Цоя «Танец» и «Группа крови». «Танец» – символ преображения Ули, ее взаимоотношений с Пошей. «Группа крови» в исполнении Анатолия Коробейникова звучит в «Свободном Тибете» и закольцовывает историю наших ангелов-защитников. В конце спектакля ребята выходят с этой песней в форме бойцов СВО.
На музыкальных инструментах в первом акте играют Дмитрий Николенко, Алексей Зайков, Ирина Слободян, Анатолий Коробейников, Рустам Гареев, Владимир Чернев, Ксения Бойко, Алексей Пименов, Татьяна Кельман, Алёна Лугова, Татьяна Безрукавая.
«Свободный Тибет» ярко иллюстрирован зажигательными танцами (режиссёр по пластике Анна Смольникова). Ироничные танцы с одной стороны делают историю динамичной, с другой – подчеркивают отношение к представленным городам и нравам их жителей.
Спектакль «Сны моего Отца» как одно большое путешествие к Богу, кто-то шагает к нему пешком с рюкзаком наперевес, кто-то едет на автобусе. Сценография спектакля (художник-постановщик Елена Гаева) представляет собой железнодорожные станции и автобусные остановки под названиями «Рыба», «Свободный Тибет» и «Золотарёвские болота», время отправления с которых соответствует продолжительности спектакля. Центральную часть сцены занимает высокий помост, ведущий в комнату Отца, по нему спускается отец и небесные воины, по нему уходят герои, завершившие свой земной путь. Вход в комнату защищают крылья ангела , комнату украшают объемная картинка «Ковчег» и игрушки, абажур сделанный из трубочек капельниц, на стене большая рамка с коллажем из фотографий родных и близких, уже покинувших этот мир (это реальные фотографии родственников сотрудников театра, среди которых герои Первой мировой войны, Великой Отечественной Войны, СВО).
Свои произведения Роман Михайлов называет сказками, они полны мрачного волшебства и суровой обыденности, но также как и народные сказки наполнены ответами на житейские, философские и познавательные вопросы.
Значение сказки как жанра огромно: это бесконечный источник мудрости, философии, мировоззрения и основа культурного наследия.
В НХТ поставили необычную, мудрую сказку о памяти и вере. О том, как важно чтить память предков, верить, знать свою историю. Это важно для сохранения и развития народа., важно для нашей души. Как говорит один из героев спектакля, Нил – безразличия бояться нужно.
- Евгения Готфрид
Люблю театр. Стараюсь не пропускать премьеры.
На прошлой неделе была на премьере в Новый Художественный театр , спектакль «Сны моего отца». Сны, как самостоятельная реальность.
Про людей. Разных. Про их беды. Про их душу.
Спектакль необычный. Артхаус. Психоделика. Абсурд даже.
Не буду лукавить, мало что поняла. Ухватила по верхам, а этого мало.
НХТ- это всегда глубина, это душа, это смыслы. В классических спектаклях все на поверхности, а тут нужно думать; размышлять и понимать.
Игра актеров- выше всяких похвал: мощь, энергия, харизма!
Иду второй раз 30 ноября.
Друзья, присоединяйтесь
- Антропова Светлана Евгеньевна
«Дорогой, родной, любимый НХТ! Спасибо за новую возможность Находить
через непонимание, Хотеть жить, даже когда это трудно, Творить вместе с
Вами. Думать, Смеяться, Плакать, Продираться…
29 ноября посмотрела спектакль «Сны моего отца». Как всё сложно и просто! Собственно, как и сама жизнь. А спектакль об этом. О нас, о наших родных и близких, о той истории России, которая всё переписывается и
переосмысливается…
Замечательно, что почти все артисты театра заняты в спектакле. Мне
нравилось наблюдать за реакцией артистов на игру своих товарищей в 1
действии. Как будто не было до этого момента многомесячных репетиций, и
всё происходит и видится в первый раз. С каким интересом наблюдал за
происходящим Дмитрий Николенко, сидя за ударными! Как улыбалась
Ксюша Бойко!
Не знаю, верно ли я поняла всё происходящее, но образ Отца для меня – Бог, Совесть, которая держит в границах порядочности каждого человека. А
Водитель – искушающий Дьявол во плоти. Мать – как Богородица,
наставница, защитница, путеводительница.
Спасибо за песню – молитву в конце спектакля и слова, каким должно быть
сердце человека!
Счастье не абсолютно.. оно относительно.. Счастье.. это когда не болит...
Счастье.. когда здоровы дети... Счастье.. когда есть кому рассказать свой
сон.. Счастье.. когда есть о ком подумать в одиночестве.. Счастье.. когда есть кому подумать о тебе.. Счастье.. когда на душе покой.. Счастье.. когда твои дети выросли достойными людьми.. Счастье.. когда у тебя есть утро....
Счастье.. когда тебе звонят просто так.. Счастье.. это просто отсутствие
несчастья... Счастье.... его на самом деле так много.. а мы его все ждём и
ждём.. не зная.. что оно-то бывает разное... Счастья Вам.. и Вашим близким,
мой живой и уникальный НХТ!»
- Данилова Любовь Евгеньевна
Отзыв?.. Отзыв?.. Отзыв!..
Как определить одним словом то, что я увидела?! ПОРАЗИТЕЛЬНО!!! Игра актёров и вечные темы, затронутые в пьесе, поразили в самое сердце. Как, как можно ТАК вскрыть глубины души человеческой?!
Мы спим, просыпаемся, встаём, идём на работу, воспитываем, любим – весь спектр человеческих чувств, замыслов, планов. Суета забивает головы и не даёт взглянуть на небо, вспомнить о своей душе. Где она? Кто сейчас с ней беседует – искуситель или Творец? Может мама Поши? Где твой путь, душа человеческая?..
Образ души Володи - это образ человека, неважно – мужчины или женщины, возможно, не подозревающего о Создателе и не думающего о Нём, но всегда стремящегося к Нему с детства. И он находит Его – не своего физического отца, а Отца Небесного.
И грянула битва, вечная битва за души человеческие – битва искусителя и Бога.
Бесподобная игра актёров не даёт отвлечься ни на секунду. С замиранием сердца следишь за этой битвой. Как коварен и силён искуситель – враг человеческий, и как велика Любовь Господа к каждому своему творению. Бог всегда в нас, а мы в Нём. Он не оставляет человека в трудную минуту и говорит с каждым.
Рыбка символизирует начало пути к Богу, начало веры, свет этой веры озаряет путь к Творцу и разгоняет адскую тьму. Очень трогательная сцена, когда мать даёт хлеб и масло предкам Володи и ему самому. Хлеб и вино – символ единения человека и Бога через Евхаристию, живших и живущих.
Очень трогателен образ девочки в белом, испуганной адскими сновидениями и получившей в утешение от Отца рыбку-веру, которая разгоняет кромешную тьму в душе ребёнка. Она с радостью делится рыбкой со всеми – Сёмой, который не понимает, ЧТО ЭТО? С другими людьми, правда их окамененные сердца остаются глухи, они не понимают, что рыбка – вера - спасение плывёт к ним руки, они не видят и отвергают её (мэр).
Зол, коварен и беспощаден искуситель в ненависти к человеку. Как настойчив в стремлении уничтожить души. И как он боится молитвы матери, молящейся за своих детей, как бежит от неё и ничего не может сделать. Как он бессилен перед монахом, огонь молитвы которого сжигает его. Оружие молитвы вкладывают предки в сердце Володи. Чтобы не бояться нечисти, он как заклинание повторяет их слова: «Сердцем думать! Сердцем помнить! Знать, уметь, работать! Радоваться будешь!». Хочется произносить вслух вместе с героем эти слова как молитву, как защиту против уныния, бессилия и человеческих страстей. Как до слёз жалко Улю, поражённую бесом. Как точно артисты доносят эти образы - лукавого и беснующейся Ули. Через движения, пластику мы видим ужас и страдания бедной девочки. Как наслаждается Бес истерзанной душой несчастного и беззащитного ребёнка (так бы он хотел властвовать над всеми!). Сопереживаем бессилию бедной матери, делающей всё для своей девочки, страдающей, злой, раздражительной, но любящей. Никто не может помочь – ни школа, ни детская комната милиции, ни врач. Но то, что невозможно человеку, возможно Богу. Через любовь Поши излечится бедная душа Ули. Бог есть Любовь.
Силы Ангельские под предводительством Архангела Михаила в образе русских воинов от монахов Ослябы и Пересвета, русских воинов XVIII, XIX, XX веков бились и бьются с ордами нечисти в обличии Гитлеров – фашистов-сатанистов за жизни и души человеческие. И побеждают!
Эта постановка произвела на меня неизгладимое впечатление. Отмечу важные детали. Оружие: «Сердцем думать! Сердцем помнить! Знать, уметь, работать! Радоваться будешь!»; через светлые души красной нитью проходит Ангельская песнь; кораблик-ковчег в руках Отца: новый очищающий потоп? А когда начался монолог о том, как наши умершие близкие помогают Богу в борьбе за души наши, я заплакала, воспоминания о маме захлестнули.
На мой взгляд, просто гениально вам удалось донести смыслы отношений человека и Бога, человека и вечности, добра и зла, падения в ад и спасения.
Спасибо за радость, что доставили своей великолепной игрой и работой, за радость видеть ваши прекрасные лица.
Поздравляю с премьерой!
- Кристина Крапивина
Танцы - шик. А у Константина как отдельное искусство вообще))
- Марина Хасанова
Спасибо за новый спектакль, который заставляет задуматься над вечными понятиями, оставляет послевкусие и душевный дискомфорт. Спектакль для умного зрителя, желающим "лёгких веселух" не понравится. Пусть будут на Земле сумасшедшие, которые видят свет и слышат ангелов. Пусть зажигают свечи, те, чьи молитвы услышат. Лукавый рядом, он соблазняет, искушает, шепчет: "люби себя". Слава Богу, что есть сумасшедшие, готовые отдать жизнь за других, за Родину, за детей. На таких держится мир и есть надежда на будущее. Спасибо режиссёру и актёрам за прекрасный спектакль, за глубину, за талант! Очень вас любим!
- Лилия Рискина
Долгожданная премьера в Новый Художественный театр. "Сны моего Отца" по произведениям Романа Михайлова. Сильно. Глубоко. Мощно. Вот умеют здесь залезть в душу, всколыхнуть, перевернуть, заставить задуматься, переоценить, вспомнить о том что, все таки главное, вечное .... Как-то прочитала ( не помню у кого), "...в театре сначала должно быть "ЧТО", и только потом "КАК". К сожалению, в наше время сначала "КАК" и хорошо, если дойдёт до "ЧТО", а чаще и не доходит. Новый Художественный театр как раз про "ЧТО". Про великолепную игру актёров даже не хочу говорить, все кто бывал в этом театре, это прекрасно знают. Очень радуют молодые актёры , у меня уже есть среди них свои любимчики))) Татьяна Безрукавая , Андрей Гилимьянов . Поздравляю коллектив театра с великолепной премьерой.
